Гк рф злоупотребление правом

Содержание

Ст. 10 ГК РФ с Комментариями 2018-2019 года (новая редакция с последними изменениями)

1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.

2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.

4. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.

5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

Комментарий к Ст. 10 ГК РФ

1. В основе института, выраженного в нормах комментируемой статьи , лежит идея справедливости закона и, как следствие — справедливости судебного решения, которая в гражданском праве не может быть в полной мере достигнута лишь формулированием справедливых, устанавливающих баланс интересов и распределяющих риски участников соответствующих правоотношений законоположений. Последнее обстоятельство напрямую связано с особенностями гражданского права, основанного на принципах диспозитивности, автономии воли, осуществления гражданских прав по усмотрению управомоченного лица, которое, участвуя в имущественном обороте, преследует собственные интересы.

———————————
Институт злоупотребления правом являлся предметом активных дискуссий в отечественном праве. См., например: Новицкий И.Б. Принцип доброй совести в проекте обязательственного права // Вестник гражданского права. 1916. N 6; Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998; Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000; Агарков М.М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. М., 2002. Т. 1.

Указанные характеристики гражданско-правового регулирования делают невозможным для законодателя исчерпывающим образом описать не только все возможные варианты осуществления гражданских прав, но и сами типы указанных прав (последнее характеризует главным образом обязательственные правоотношения), а также практические ситуации, могущие возникнуть при реализации, движении правоотношения. В связи с этим лицо, осуществляя принадлежащее ему право в своих интересах, в большинстве случаев свободно в выборе конкретного способа его осуществления и руководствуется при этом общими положениями закона. Однако лицо может выбрать такой не запрещенный законом в силу указанных причин способ осуществления права, который позволит достичь ему желаемой им цели за счет или в ущерб другой стороны правоотношения. Суд при возникновении спора разрешает его на основании норм права, не запрещающих конкретный способ осуществления права, причиняющий вред третьему лицу, и выносит законное и обоснованное решение. Однако такое решение, несмотря на свою законность и обоснованность, может оказаться несправедливым, поскольку не учитывает конкретные особенности, фактические обстоятельства спора, которым закон не придает правового значения, не позволяя тем самым защитить обиженную сторону.

Институт злоупотребления правом дает возможность суду в подобных ситуациях вынести не только законное и обоснованное, но и справедливое решение за счет придания соответствующему закону поведению лица качество незаконного поведения. Таким образом, рассматриваемый институт позволяет обеспечить справедливое разрешение спора судом.

Между тем достижение справедливости права с помощью конструкции злоупотребления правом имеет оборотную сторону. Во-первых, данная конструкция предоставляет судье большие возможности для усмотрения в квалификации поведения лица, соответствующего закону, как злоупотребления правом. При этом неминуемо обращение судьи к неправовым и оценочным категориям справедливости, морали, честности и порядочности. Во-вторых, злоупотребление правом вступает в противоречие с принципом правовой определенности. Лицо, осуществляя свое право, прежде всего должно руководствоваться нормами закона, регулирующими соответствующее правоотношение, а не представлением судьи об указанных морально-этических, оценочных категориях. Суд, применяя общие нормы о злоупотреблении правом, игнорирует положения закона, непосредственно регулирующего спорное правоотношение, и фактически формулирует новое положение, запрещающее конкретный тип поведения. Можно сказать, что наравне с законом образуется некое параллельное право, которое соответствующее закону поведение квалифицирует как незаконное. В этом смысле широкое применение института злоупотребления правом может привести к потере субъективным гражданским правом своей ценности.

Толкование комментируемой нормы зависит от того, чему отдает приоритет толкующее ее лицо. Если приоритет отдается справедливости судебного решения, то толкование настоящей статьи будет достаточно широким, даже расширительным, и, напротив, в случае, когда более ценной признается стабильность гражданского права, возможность в полной мере положиться управомоченному лицу на содержание норм закона, регулирующих конкретное правоотношение, толкование этой статьи будет узким, буквальным.

2. Прежде всего нуждается в определенном комментарии сам термин «злоупотребление правом». Согласно господствующей в отечественной литературе позиции под злоупотреблением правом понимается правонарушение, связанное с осуществлением управомоченным лицом права с использованием недозволенных конкретных форм осуществления права в рамках дозволенного общего типа поведения . Между тем существует и иная точка зрения, ставящая под сомнение не идею злоупотребления правом, а сам термин. В частности, М.М. Агарков указывал на то, что термин «злоупотребление правом» представляет собой соединение исключающих друг друга понятий: осуществление правом не может быть противоправным, а то, что обычно именуется злоупотреблением правом, есть выход за пределы осуществления права. Тем самым злоупотребляющее правом лицо действует не в рамках субъективного права, а стало быть, не может им злоупотреблять .

———————————
Грибанов В.П. Указ. соч. С. 63.

Агарков М.М. Указ. соч. С. 366.

Данный спор, как показывает практика применения ст. 10 ГК РФ, не является исключительно терминологическим, поскольку само понятие злоупотребления правом, как будет сказано ниже, ограничивает применение идеи злоупотребления правом (в частности, формально не допускает применения комментируемой статьи 10 ГК РФ при недобросовестном исполнении обязанности).

Бесплатная юридическая консультация по телефонам:

В связи с этим нелишним будет заметить, что идея справедливости закона и судебного решения может быть достигнута с помощью не только конструкции злоупотребления правом, но и общего принципа добросовестности. Последний в настоящее время отсутствует в отечественном гражданском законодательстве. Однако данное обстоятельство не мешает активному применению категории добросовестности при применении комментируемой статьи. Судебная практика очень часто оценивает действия лиц, участвующих в споре, с точки зрения их добросовестности. Происходит это главным образом в тех случаях, когда суд расширительно толкует комментируемую статью при очевидной невозможности ее буквального применения (например, в судебной практике иногда встречается указание на недобросовестное исполнение обязанности). При этом следует заметить, что категория добросовестности в контексте комментируемой статьи не связана с понятием добросовестности приобретателя (ст. ст. 234, 302 ГК). Последняя представляет собой извинительное заблуждение приобретателя в отношении наличия у него законного основания владения вещью. В этом качестве добросовестность приобретателя носит субъективный характер. Добросовестность в контексте комментируемой статьи, будучи усредненным представлением о честном, порядочном поведении обычного человека в исследуемых обстоятельствах, хотя и зависит от субъективного мнения толкующего, объективна.

3. Пункт 1 комментируемой статьи 10 ГК РФ устанавливает две генеральные формы злоупотребления правом. Первая из них заключается в том, что лицо действует исключительно с намерением причинить вред другому лицу (так называемая шикана). Признаком шиканы является то, что лицо осуществляет право, не преследуя собственного имущественного интереса. Единственная цель осуществления права, являющегося шиканой, — причинение вреда другому лицу. При этом формально действия лица, злоупотребляющего правом в форме шиканы, всегда опираются на имеющееся у него право (в этом отличие шиканы от простого деликта). Шикана крайне редко встречается на практике. Интересный пример злоупотребления правом в форме шиканы содержится в п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. N 127 (далее — информационное письмо N 127).

———————————
Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее — Вестник ВАС РФ). 2009. N 2.

Помимо шиканы возможно злоупотребление правом в иных формах. Отсюда следует, что при иных формах злоупотребления правом злоупотребляющее лицо не преследует исключительную цель причинить вред другому лицу. В таком случае злоупотребление правом в иных формах всегда связано с осуществлением права в имущественных интересах злоупотребляющего, хотя и причиняющим вред другим лицам. Данные формы злоупотребления правом, как представляется, направлены на извлечение определенных имущественных выгод в ущерб третьим лицам.

Между тем очевидно, что лицо, осуществляя право, может причинить вред третьим лицам. Однако не любое такое причинение следует рассматривать как злоупотребление правом (в частности, лицо, открывая новое предприятие, часто причиняет вред своим конкурентам). В связи с этим весьма актуальным является поиск критериев злоупотребления правом в иных формах, которые пока четко не выявлены ни судебной практикой, ни теорией.

Вместе с тем определенные подходы к толкованию комментируемой статьи все же могут быть предложены.

4. Для квалификации действий лица как злоупотребления правом необходимо наличие самого права, которым злоупотребляют. Данный вывод подтверждается и судебной практикой (п. 2 информационного письма N 127). Действительно, злоупотребляющее лицо формально всегда действует, опираясь на существующее право, при отсутствии запретов на способ его осуществления, избранный этим лицом.

При применении данной правовой позиции внимания заслуживает вопрос о соотношении полномочий суда по применению комментируемой статьи и толкованию закона. Рассмотрение вопроса о допустимости применения настоящей статьи возможно, по нашему мнению, лишь в случае, когда суд на основании толкования норм закона, непосредственно регулирующих спорное правоотношение, придет к выводу о наличии у лица соответствующего субъективного гражданского права, которым оно предположительно злоупотребляет.

Данный тезис может быть проиллюстрирован следующим примером из судебной практики. Из п. 6 вышеназванного информационного письма можно сделать вывод, что суды нередко применяют комментируемую статью 10 ГК России в отношении лица, обратившегося с требованием о признании договора незаключенным. В частности, такие требования заявляются заказчиками в ответ на поданный в суд иск подрядчика с требованием о взыскании задолженности за выполненные и принятые заказчиком работы. При этом заказчики мотивируют свое требование отсутствием согласования условия о начальном сроке выполнения работ. При разрешении данного спора возможно несколько подходов.

Так, встречаются случаи применения судами комментируемой статьи. Основанием для этого является вывод о том, что заказчик злоупотребляет правом, поскольку отсутствует реальный спор о заключенности договора, объеме долга, качестве выполненных работ. При таких обстоятельствах можно заключить, что заказчик предъявляет иск в целях освобождения от уплаты установленных договором неустоек за просрочку в оплате принятых работ, а также отказа подрядчику в иске по формальным основаниям (отсутствия долга по договору при отсутствии (незаключенности) самого договора). При этом взыскание стоимости работ по требованию о взыскании неосновательного обогащения в подобных случаях не вызывает сомнений.

Между тем рассуждения о злоупотреблении правом в данном случае возможны только при выводе о наличии оснований для признания договора незаключенным. Однако данный вывод может быть сделан только после толкования положений закона о незаключенности договора. Данные положения в принципе могут быть истолкованы как не предполагающие возможности признания исполненного договора незаключенным — стороны своими последующими действиями (в данном случае по приемке выполненных работ) восполняют недостаток волеизъявления, имевшегося на момент заключения сделки. При таком толковании договор не может быть признан не заключенным по избранному заказчиком основанию, в связи с чем возможности для применении комментируемой статьи в данном примере не находится.

Исходя из изложенного, в приведенном примере вопрос о применении норм о злоупотреблении правом можно поставить только в случае, если указанное толкование норм о заключении договоров суд признает по тем или иным причинам невозможным.

Таким образом, комментируемая статья может быть применена тогда, когда исчерпываются возможности суда по толкованию норм, непосредственно регулирующих спорное правоотношение.

5. Определенные вопросы возникают в связи с толкованием термина «право», используемого в комментируемой статье. В соответствии с наиболее распространенным мнением злоупотребить можно только субъективным гражданским правом. Последнее среди прочего характеризуется тем, что с ним корреспондирует соответствующая обязанность другой стороны правоотношения (должника в обязательстве, неопределенного круга лиц в вещном правоотношении и проч.). Между тем в гражданском праве можно выделить права, которые корреспондируют не с какой-либо обязанностью, но со связанностью другой стороны правоотношения. Такая особенность не позволяет квалифицировать подобного рода права в качестве субъективных гражданских прав (одним из вариантов квалификации этих прав является квалификация с использованием категории «секундарные права»). Примером таких прав традиционно служит право должника на выбор предмета исполнения в альтернативном обязательстве.

В связи со сказанным возникает вопрос о возможности злоупотребления подобными правами. Представляется, что применение комментируемой статьи к указанным правам вполне допустимо, поскольку и эти права осуществляются согласно общим принципам гражданского права (автономия воли, диспозитивность, действие лиц по своему усмотрению), которые, как уже было сказано, актуализируют сам комментируемый институт.

К числу спорных относится и вопрос о применении института злоупотребления правом к определению правоспособности. С практической точки зрения актуальной является возможность злоупотребления правом на заключение сделки. Судебная практика (п. 9 информационного письма N 127) положительно отвечает на данный вопрос, признавая сделку, при заключении которой было допущено злоупотребление правом, недействительной (ст. ст. 168, 10 ГК). Данный вывод представляется вполне обоснованным, поскольку, как указывал М.М. Агарков, «вопрос о допустимости приобретения права стоит в зависимости от допустимости того права, которое будет приобретено» . Действительно, лишено правового смысла придание характера действительной сделке, осуществление прав из которой является неправомерным.

———————————
Агарков М.М. Указ. соч. С. 364.

6. Определенные споры возникают и в отношении допустимости применения комментируемой статьи к случаям недобросовестного исполнения обязанным лицом лежащей на нем обязанности. Термин «злоупотребление правом» очевидно исключает возможность применения положений комментируемой статьи к указанным случаям, поскольку словосочетание «злоупотребление правом в отношении исполнения обязанности» не может получить разумное обоснование. Судебная практика не выработала однозначной позиции по данному вопросу. Вместе с тем распространение комментируемой статьи и на случаи недобросовестного исполнения обязанностей является, по нашему мнению, вполне оправданным, так как в силу общих положений гражданского законодательства лица свободны в выборе не только способа осуществления права, но и исполнения обязанности. В этом смысле не вполне оправданным является ограничение на применение идеи злоупотребления правом к исполнению обязанностей. По тем же причинам в положительном смысле следует также разрешить и вопрос о допустимости применения комментируемой статьи 10 Гражданского кодекса к недобросовестному исполнению обязанностей, с которыми не корреспондируют соответствующие субъективные гражданские права. В качестве примера таких обязанностей можно привести обязанность страхователя сообщить страховщику об обстоятельствах, влияющих на размер страхового риска (ст. 944 ГК).

7. Применение комментируемого института права возможно только в случае, когда соответствующее право может быть осуществлено без нарушения пределов его осуществления, установленных комментируемой статьей. Иными словами, возможность применения положений этой статьи появляется только тогда, когда право может быть реализовано как добросовестно, так и нет. В случае если, например, любое осуществление права является злоупотреблением им, то нет и самого субъективного права, а следовательно, нет и злоупотребления правом. В этом смысле крайне спорным представляется разъяснение, содержащееся в п. 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 15 января 1998 г. N 27 . В данном пункте отражается правовая позиция, в соответствии с которой требование получившего надлежащее исполнение от должника бенефициара к гаранту является злоупотреблением правом на предъявление требования к гаранту. Между тем указанное право бенефициара следует из принципа независимости банковской гарантии, в силу которой право на предъявление требования к гаранту не зависит от отношений бенефициара и должника. Применение комментируемой статьи означает, по существу, отсутствие права бенефициара на предъявление требований к гаранту при указанных обстоятельствах, осуществить его, не нарушив этой статьи, не представляется возможным. Поэтому спорной является допустимость применения комментируемой статьи к данной ситуации.

———————————
СПС «КонсультантПлюс».

8. В п. 2 комментируемой статьи за злоупотребление правом предусмотрена санкция в виде отказа в защите права. В связи с этим возникает вопрос о допустимости применении данной статьи к ответчику. Строго говоря, с требованием о защите права обращается лицо, имеющее процессуальный статус истца. Отсюда можно сделать вывод, что суд вправе применить нормы о злоупотреблении правом только к нему, поскольку только ему можно отказать в защите права. Данный вывод прямо следует из комментируемой статьи.

Между тем реальная практика показала, что нередки случаи нарушения права лица недобросовестным осуществлением права (исполнением обязанности) другой стороной правоотношения. При предъявлении лицом, права которого нарушены недобросовестным поведением другого лица, соответствующего иска ответчик ссылается на свое формально безупречное (соответствующее закону) поведение, не способное нарушить прав и интересов истца. Неприменение комментируемой статьи в отношении ответчика оставляет его недобросовестные действия без оценки, а истца — без адекватной правовой защиты. Кроме того, представляется крайне спорным отождествление отказа в защите права и отказа в иске. Примечательно, что судебная практика исходит из допустимости применения комментируемой статьи и к ответчику. Так, в п. 5 информационного письма N 127 указано, что «…непосредственной целью названной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Следовательно, для защиты нарушенных прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, обосновывающие соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям законодательства. Поэтому упомянутая норма закона может применяться как в отношении истца, так и в отношении ответчика».

9. Определенного комментария требует санкция, содержащаяся в комментируемой статье, — отказ в защите права — сама по себе.

Из сказанного в п. 8 настоящего комментария следует, что отказ в защите права не сводится к отказу в иске. В связи с этим возникает вопрос о содержании указанной санкции. В литературе данную санкцию предложено понимать условно. В частности, под ней могут скрываться отказ в конкретном способе защиты права, лишение субъективного права в целом, возложение обязанности по возмещению убытков, признание сделки недействительной . Причем данный перечень не является исчерпывающим. Такое неопределенное содержание санкции за злоупотребление правом позволяет суду принять любое решение, восстанавливающее справедливость, нарушенную злоупотреблением правом. Данный подход, безусловно, следует из описанной выше цели комментируемого института. Вместе с тем следует заметить, что буквальное прочтение комментируемой статьи не позволяет наполнить содержащуюся в ней санкцию таким широким содержанием. Судебная практика, однако, понимает данную санкцию достаточно широко (см. информационное письмо N 127).

———————————
Грибанов В.В. Указ. соч. С. 89.

10. На практике актуальным является вопрос о возможности применения комментируемой статьи 10 ГК по инициативе суда. Судебная практика исходит из возможности такого применения (п. 8 информационного письма N 127). Однако в данном разъяснении не содержится изложения правовой позиции, допускающей суду по своей инициативе применять любую санкцию за злоупотребление правом, учитывая неопределенный характер последней.

Сам по себе общий вывод Президиума ВАС РФ представляется обоснованным, поскольку суд в рамках рассмотрения конкретного требования оценивает фактические обстоятельства и определяет нормы, подлежащие применению, для разрешения спора. Очевидно поэтому, что конкретные действия истца или ответчика могут быть квалифицированы судом как злоупотребление правом по собственной инициативе.

Сомнения возникают в допустимости применения тех или иных санкций за злоупотребление правом. К разрешению этого вопроса, по нашему мнению, следует подойти дифференцированно. Так, применение ряда санкций по инициативе суда невозможно, поскольку сопряжено с нарушением принципа состязательности сторон и, по существу, представляет собой принятие решения по требованию, которое не заявлялось. В качестве такой санкции можно назвать требование о возмещении убытков. Очевидно, что, если такое требование не заявлялось, суд по своей инициативе не может оценить их размер и взыскать их сумму с виновной стороны. Отказ в иске, несмотря на формальные основания для его удовлетворения в связи со злоупотреблением правом, не требует заявления соответствующего требования. Суд оценивает поведение лица на предмет соответствия комментируемой статье и принимает решение о том, что конкретный способ осуществления права, избранный истцом, не соответствует закону, что является основанием для отказа в иске.

11. В п. 1 комментируемой статьи содержится указание на то, что не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребления доминирующим положением на рынке. Вопросы недобросовестной конкуренции регулируются Федеральным законом «О защите конкуренции».

12. Пункт 3 комментируемой статьи устанавливает правило, в соответствии с которым в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются.

Из приведенных положений закона можно сделать следующие выводы.

С одной стороны, возможно толкование данной нормы как предполагающей наличие общего принципа разумного и добросовестного осуществления гражданских прав. В этом случае текст комментируемого положения направлен на возложение бремени доказывания неразумности и недобросовестности в случаях, когда закон прямо ставит защиту гражданских прав в зависимость от их разумного и добросовестного осуществления, на лицо, заявившее, что другая сторона спора осуществляет свое право неразумно и недобросовестно. Отсюда следует, что в случаях, когда закон указанной зависимости не устанавливает, действует обратная презумпция, и бремя доказывания разумности и добросовестности в осуществлении гражданских прав возлагается на лицо, осуществляющее принадлежащее ему право.

С другой стороны, возможно иное толкование, не предполагающее наличия общего принципа разумности и добросовестности в осуществлении гражданских прав. В таком случае разумность и добросовестность в осуществлении гражданских прав имеют значение, только когда защита этих прав прямо поставлена в зависимость от разумности и добросовестности осуществления права. При этом бремя доказывания неразумности и недобросовестности возлагается на лицо, об этом заявившее. При этом, если в конкретном случае закон не устанавливает подобной зависимости, лица могут осуществлять свои права неразумно и недобросовестно.

Между тем надо сказать, что в полной мере ни одно из приведенных толкований не получило развития на практике. И в целом п. 3 комментируемой статьи 10 ГК РФ крайне редко применяется судами, поскольку в силу процессуального законодательства действует общее правило о том, что бремя доказывания лежит на лице, ссылающемся на те или иные обстоятельства (в том числе на неразумность и недобросовестность осуществления права в ситуации, когда защита права поставлена законом в указанную выше зависимость).

stgkrf.ru

Статья 10 ГК РФ ➔ текст и комментарии. Пределы осуществления гражданских прав.

5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

Комментарий к статье 10 Гражданского Кодекса РФ

1. Впервые в России в комментируемой статье четко закреплен принцип недопустимости (недозволенности) злоупотребления правом и определены общие границы (пределы) осуществления гражданских прав и обязанностей. Суть этого принципа заключается в том, что каждый субъект гражданских прав волен свободно осуществлять права в своих интересах, но не должен при этом нарушать права и интересы других лиц.

Действия в пределах предоставленных прав, но причиняющие вред другим лицам, являются в силу этого принципа недозволенными (неправомерными). Эти действия признаются злоупотреблением правом. Таким образом, в п. 1 комментируемой статьи предусмотрен общий ограничитель усмотрения правообладателя при осуществлении своих гражданских прав — запрет злоупотребления правом.

Под злоупотреблением правом следует понимать осуществление гражданами и юридическими лицами своих прав с причинением (прямо или косвенно) вреда другим лицам. Злоупотребление связано не с содержанием права, а с его осуществлением, т.к. при злоупотреблении правом лицо действует в пределах предоставленных ему прав, но недозволенным образом.

Установленные комментируемой статьей запреты не нарушают свободы осуществления гражданских прав, если понимать свободу в осуществлении субъективных гражданских прав как право делать все, что не вредит другим лицам, не нарушает их прав и законных интересов.

2. В п. 1 комментируемой статьи прежде всего запрещены такие действия граждан и юридических лиц, которые осуществляются исключительно с намерением причинить вред другому лицу. Осуществление прав с целью причинить вред, т.н. «шикана», запрещено гражданскими законами ряда европейских государств.

Наряду с шиканой ст. 10 запрещает злоупотребление правом и в иных формах: а) поведение лица, хотя и не имеющее своей целью причинить ущерб интересам других лиц, но объективно причиняющее им вред; б) злоупотребление доминирующим положением на рынке определенного товара, имеющее своим результатом ущемление интересов других лиц и (или) ограничение конкуренции.

Поскольку в п. 3 статьи в случаях, когда закон ставит защиту прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, включена норма, презюмирующая разумность и добросовестность действий субъектов гражданского права, можно полагать, что неразумное и недобросовестное поведение также приравнивается к злоупотреблению правом. В частности, недобросовестная конкуренция и недобросовестная реклама являются формами злоупотребления правом. Возможны и иные формы злоупотребления правом.

Шикана как вид злоупотребления выделена по цели использования права. Классический пример шиканы — постройка гражданином забора с единственной целью: преградить соседу близкий путь к его участку. В этом нет нарушения закона, однако с позиции комментируемой нормы намерение причинить вред другому лицу предосудительно.

При иных видах злоупотребления правом прямого умысла ущемить интересы других лиц нет, однако поведение лица объективно вызывает такой результат. Например, строительство одного дома вблизи другого, ведущее к затемнению его окон.

При рассмотрении конкретных дел суд определяет, можно ли то или иное поведение стороны спора расценивать как злоупотребление.

Так, к злоупотреблению правом суд отнес действия, нарушающие общественные интересы (см. Комментарий судебно-арбитражной практики: Вып. 4. М., 1997. С. 77).

В другом деле, при предъявлении иска банком исключительно к поручителю — администрации области при отказе от иска к заемщику в расчете на получение бюджетных средств, ВАС РФ, отменяя решение, предложил суду оценить действия банка с позиции ст. 10 ГК (Вестник ВАС РФ, 1999, N 10, с. 35 — 37).

ВАС РФ в Постановлении по делу от 16.12.97 N 964/97 признал злоупотреблением правом установление в кредитном договоре необоснованно завышенных процентов (300% годовых) при невозврате кредита в срок, т.к. потери банка полностью покрывались ставкой обычных процентов. Эти обстоятельства суд признал достаточным основанием для применения ст. 10 ГК.

3. Запрет ограничивать конкуренцию и осуществлять монополистическую деятельность адресован прежде всего хозяйствующим субъектам (предпринимателям), занимающим доминирующее положение на товарном рынке.

Само доминирующее положение не является предосудительным. Комментируемая статья запрещает злоупотребление им и содержит запрет в общей форме. Конкретные же индивидуальные действия (бездействие), трактуемые как злоупотребление доминирующим положением, названы в ст. 5 Закона о конкуренции. К ним относятся: навязывание другой стороне договора условий, ущемляющих ее интересы и невыгодных для нее, а также условий, не относящихся к предмету договора; включение в договор дискриминационных условий, ставящих одну из сторон в неравное по сравнению с другими сторонами положение; установление (поддержание) монопольно высоких или монопольно низких цен; необоснованный отказ от заключения договора. Запрещает ст. 5 совершение и иных действий, которые имеют или могут иметь своим результатом ограничение конкуренции и (или) ущемление интересов других лиц.

Закон о защите конкуренции на рынке финансовых услуг в ст. 5 установил запреты осуществления финансовыми организациями, занимающими доминирующее положение на рынке финансовых услуг, действий, затрудняющих доступ на рынок финансовых услуг другим финансовым организациям, а также действий, оказывающих негативное влияние на общие условия предоставления финансовых услуг, в т.ч. включение в договор дискриминационных условий; запреты на заключение договора лишь при условии внесения в него положений, в которых контрагент не заинтересован; включение в договор необоснованно высокой цены на предоставленную финансовую услугу. Такие действия рассматриваются как злоупотребление финансовой организацией своим доминирующим положением, осуществление прав с причинением вреда контрагентам.

Статья 6 Закона о конкуренции запрещает заключение соглашения или осуществление согласованных действий хозяйствующими субъектами, действующими на рынке одного товара (взаимозаменяющих товаров), которые приводят или могут привести к установлению цен, а также повышению, снижению или поддержанию цен на торгах и аукционах; к разделу рынка по территориальному принципу, по объему продаж или покупок; к отказу от заключения договоров с определенными продавцами или их покупателями (заказчиками) и др. Такие действия (сговор, антиконкурентные соглашения) признаются злоупотреблением правом.

Для установления доминирующего положения хозяйствующего субъекта на рынке определенного товара используются два критерия — принадлежащая ему доля рынка и возможность оказывать решающее влияние на общие условия обращения товаров на рынке и на конкуренцию, т.е. наличие у предпринимателя рыночного потенциала, «рыночной власти», ставящее его в независимое от других конкурентов положение.

Установление доминирующего положения ст. 12 Закона о конкуренции отнесла к исключительной компетенции антимонопольных органов.

В соответствии со ст. 4 Закона о конкуренции при доле рынка 65% и более доминирующее положение презюмируется, а при доле, не превышающей 35%, — исключается. В диапазоне от 35 до 65% доминирующее положение устанавливается антимонопольными органами на основе анализа конкурентной среды. Предприниматели, имеющие долю на рынке более 35%, включаются в Реестр, который ведут антимонопольные органы. Реестр хозяйствующих субъектов, имеющих долю на рынке определенного товара более 35%, служит источником информации для осуществления контроля и определения доминирующего положения на рынке. Запреты, установленные ст. 5 и 6 Закона о конкуренции, применяются в судебной практике и к субъектам естественных монополий.

В соответствии с п. 3 ст. 8 Закона о естественных монополиях субъекты естественных монополий обязаны предоставлять доступ на товарные рынки и (или) производить (реализовывать) товары и услуги на недискриминационных условиях согласно требованиям антимонопольного законодательства.

Закон о конкуренции запрещает ведение конкуренции нечестными методами, направленными на приобретение преимуществ в предпринимательской деятельности, т.е. недобросовестную конкуренцию. Различные формы недобросовестной конкуренции перечислены в ст. 10 Закона о конкуренции, в т.ч. распространение ложных, неточных или искаженных сведений, способных причинить убытки или нанести ущерб деловой репутации конкурента; введение потребителей в заблуждение относительно качества товара. Федеральным законом от 18.07.95 N 108-ФЗ «О рекламе» (СЗ РФ, 1995, N 30, ст. 2864) запрещена недобросовестная, неэтичная, ложная реклама. Недобросовестная конкуренция запрещена также Законом о защите конкуренции на рынке финансовых услуг.

Ограничение усмотрения хозяйствующих субъектов, занимающих доминирующее положение на товарном рынке и на рынке финансовых услуг, в осуществлении гражданских прав, запрещение недобросовестной конкуренции и рекламы направлены на защиту прав и интересов им противостоящих лиц и являются одной из форм государственного регулирования рынка.

4. Согласно п. 2 комментируемой статьи общим последствием упомянутых нарушений является отказ суда лицу, злоупотребляющему своими правами, в защите принадлежащих ему прав. Так, при рассмотрении заявления о признании недействительным решения антимонопольного органа, обязывающего энергоснабжающую организацию заключить договор на транзит электроэнергии по своим сетям от другой энергоснабжающей организации для выполнения последней обязательств перед своим контрагентом, арбитражный суд не признал правомерной ссылку на ст. 209 ГК. Организация, основываясь на ст. 209 ГК, утверждала, что только она может самостоятельно распоряжаться принадлежащими ей на праве собственности энергопроводящими сетями и никто без ее согласия не вправе пользоваться ими. Суд отказал в защите права собственности по тем основаниям, что энергоснабжающая организация, занимающая доминирующее положение (имеющая 100-процентную долю рынка), не доказала невозможность транзита по своим сетям энергии другого лица, следовательно, ее поведение выходит за установленные ст. 10 ГК пределы осуществления права собственности. Такое поведение суд признал злоупотреблением доминирующим положением и ограничением конкуренции. Поэтому суд обязал организацию заключить договор на передачу электроэнергии (см. Комментарий судебно-арбитражной практики: Вып. 4. М., 1997. С. 48).

В другом деле арбитражный суд не признал действия хозяйствующего субъекта — акционерного общества «Энергосбыт», занимающего доминирующее положение на рынке электроэнергии, по приостановлению и прекращению подачи электроэнергии в связи с неисполнением контрагентом обязательств по оплате потребленных энергоресурсов злоупотреблением доминирующим положением. Таким образом, суд применяет ст. 10 ГК лишь в случаях, когда доказано злоупотребление доминирующим положением (см. Комментарий судебной арбитражной практики: Вып. 9. М., 2002. С. 103).

5. В Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 6/8 указано, что при разрешении споров отказ на основании ст. 10 ГК в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам.

В п. 5 этого Постановления подчеркивается необходимость указания в мотивировочной части соответствующего судебного решения основания квалификации действий одной из сторон как злоупотребление правом.

6. Пункт 3 комментируемой статьи установил презумпцию разумности действий и добросовестности поведения участников гражданских правоотношений, применяемую в тех случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от такого поведения. Требование разумности и добросовестности ст. 53 ГК предъявляет к лицам, выступающим в качестве органа юридического лица. Принципом разумности и добросовестности в силу п. 3 ст. 602 и ст. 662 ГК должен руководствоваться суд при разрешении споров между сторонами:

а) об объеме содержания, предоставляемого гражданину по договору пожизненного содержания с иждивением;

б) о возмещении арендатору стоимости внесенных в арендованное имущество улучшений. Статья 1101 ГК предусматривает учет судом требований разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда.

В соответствии со ст. 4 Закона о конкуренции суд может признать конкуренцию недобросовестной, если действия предпринимателя противоречат требованиям добропорядочности, разумности и справедливости.

Статья 10 ГК, устанавливающая пределы осуществления гражданских прав, тем самым приравнивает неразумное и недобросовестное поведение к злоупотреблению правом.

В п. 3 комментируемой статьи нет признаков, позволяющих признавать поведение недобросовестным и неразумным. Содержание таких понятий устанавливается судом при рассмотрении конкретного дела, т.е. оставлено на усмотрение суда.

Основное правовое значение комментируемой нормы состоит в том, что она закрепляет презумпцию добросовестности и разумности действий субъектов гражданских правоотношений. Любая презумпция имеет прежде всего процессуальное значение, т.к. распределяет между сторонами спорного правоотношения обязанность (бремя) доказывания. Из этой презумпции вытекает, что доказывать неразумность, недобросовестность, несправедливость поведения должен тот, кто с таким поведением связывает правовые последствия. Суд же исходит из предположения, что лицо, к которому предъявлены требования, действовало разумно и добросовестно. Так, учредители, предъявляя к лицу, которое в силу закона или учредительных документов выступает от имени юридического лица, требование о возмещении убытков, обязаны доказать, что убытки вызваны недобросовестным и неразумным поведением (см. ст. 53 и коммент. к ней).

Другой комментарий к статье 10 ГК РФ

1. ГК признал недопустимым злоупотребление правом и указал на некоторые формы такого злоупотребления: использование права юридическими лицами и гражданами с намерением причинить вред другому лицу, а также в целях ограничения конкуренции и злоупотребление доминирующим положением на рынке.

В первом случае акцент сделан на субъективном факторе — намерении употребить право во зло другому лицу. Наличие или отсутствие такого намерения в каждом конкретном случае может установить суд. Должен быть выявлен умысел управомоченного на причинение вреда другому лицу. Бремя доказывания его наличия лежит на лице, утверждающем, что управомоченный употребил свое право исключительно во зло другому лицу.

Злоупотребление правом состоит также в ограничении конкуренции и в злоупотреблении доминирующим положением на рынке с целью ограничения конкуренции.

Признаки доминирующего положения на рынке, перечень действий, имеющих целью ограничение конкуренции, содержатся во втором разделе Закона о конкуренции.

2. В п. 2 комментируемой статьи указано на последствие несоблюдения требований, изложенных в п. 1 этой статьи: суд, арбитражный суд, третейский суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права. Таким образом, признание наличия или отсутствия факта злоупотребления правом ГК отнес к компетенции суда.

ВС РФ и ВАС РФ в совместном Постановлении N 6/8 указали, что отказ в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих целью причинить вред другим лицам.

Закон о конкуренции возложил выявление фактов доминирующего положения на рынке в целях ограничения конкуренции на государственные антимонопольные органы Российской Федерации и предоставил им право применять к нарушителям антимонопольного законодательства меры воздействия, установленные ст. 22 этого Закона. Предписания и другие решения антимонопольных органов исполняются в порядке, предусмотренном ст. 29 Закона о конкуренции. Если предписания (решения) антимонопольных органов не исполняются добровольно лицом, которому они адресованы, антимонопольные органы вправе обратиться с иском в суд (арбитражный суд) <1>.

———————————
<1> Президиум ВАС РФ признал злоупотреблением доминирующим положением на рынке отказ хозяйствующего субъекта от заключения договора с потребителем (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30.03.1998 N 32 «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением антимонопольного законодательства». См. также Постановление Президиума ВАС РФ (по отдельному делу) от 24.04.2001 N 9703/00 (ВВАС РФ. 2001. N 8).

3. В п. 3 комментируемой статьи содержится презумпция добросовестности и разумности действий участников гражданских правоотношений, если закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно.

Данная норма возлагает обязанность доказывания неразумности и недобросовестности действий управомоченного на лицо, заявившее к нему требования.

Помещение этого правила в ст. 10 означает, что в соответствующих случаях недобросовестность и неразумность действий участников гражданских правоотношений приравнены к злоупотреблению правом.

Указание на разумность и добросовестность как требования, необходимые для реализации и защиты права, должно содержаться в законе.

В соответствии со ст. 53 ГК разумность и добросовестность требуются от лица, которое в силу закона или учредительных документов выступает от имени и в интересах юридического лица.

Разумность и добросовестность требуются не только от лица, которое в силу закона или учредительных документов выступает от имени и в интересах юридического лица (ст. 53 ГК), но и от представителя, заключающего сделки для представляемого (ст. 182 ГК). Добросовестность при использовании вещи — одно из условий приобретения права собственности на основе приобретательной давности (ст. 234 ГК).

В КТМ разумность действий предусмотрена в качестве одного из признаков общей аварии (ст. 284).

Понятия «разумность» и «добросовестность» имеют не только правовое, но и нравственное значение. Их наличие или отсутствие подлежит установлению судом в каждом конкретном случае. При этом лицо, от которого требуются разумность или добросовестность при осуществлении права, признается действующим разумно и добросовестно, пока не доказано обратное.

Изложенные выше случаи превышения пределов осуществления гражданских прав не являются исчерпывающими. Формы злоупотребления правом могут быть установлены иными законами, а также судом при рассмотрении конкретных дел.

Предусмотренные комментируемой статьей пределы осуществления гражданских прав резко отличаются от тех, что были установлены ст. 5 ГК РСФСР. В нем осуществление гражданских прав связывалось с их назначением в социалистическом обществе в период строительства коммунизма, уважением правил социалистического общежития, соблюдением законов и моральных принципов общества, строящего коммунизм. Такой идеологизированный подход обеспечивал признание государственной собственности в качестве ведущей, право государства на бесхозяйные вещи, неприменение исковой давности к требованиям о возврате государственной собственности, подчинение условий договора плану и другие преимущества государства и его органов как субъектов гражданско-правовых отношений по сравнению с гражданами. Право собственности граждан резко ограничивалось и зависело главным образом от их трудовых доходов.

ГК связывает пределы осуществления гражданских прав с иными ценностными критериями, носящими нравственно-правовой характер: не использовать право во зло другому, действовать разумно и добросовестно, не допускать злоупотребления своими правами в иных формах.

gkrf24.ru

Статья 10 ГК РФ. Пределы осуществления гражданских прав

Новая редакция Ст. 10 ГК РФ

5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

Комментарий к Ст. 10 ГК РФ

1. Реализуя принцип диспозитивности при осуществлении гражданских прав, комментируемая норма определяет пределы этого осуществления. Основным институтом (механизмом), обеспечивающим соблюдение пределов осуществления гражданских прав, является институт злоупотребления правом (шикана). Шикана — это действия, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу.

Кроме шиканы ГК предусматривает возможность признания (судом) тех или иных действий также нарушением пределов осуществления прав — «злоупотреблением правом в иных формах».

2. Не допуская злоупотреблений правом, закон устанавливает в области осуществления гражданских прав определенные запреты. Это — запрет использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке (абз. 2 п. 1 ст. 10 ГК РФ).

3. Основное последствие злоупотребления правом — отказ в судебной защите данного субъективного права.

Судебная практика.

Высший Арбитражный Суд Российской Федерации считает необходимым рекомендовать арбитражным судам… иметь в виду, что процедура банкротства может использоваться в целях передела собственности, устранения конкурента, в связи с чем необходимо тщательно исследовать конкретные обстоятельства по делу с учетом требований ст. 10 Гражданского кодекса (письмо ВАС РФ от 20.01.1999 N С1-7/УП-61).

Другой комментарий к Ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации

1. Пункт 1 комментируемой статьи 10 ГК устанавливает общие пределы свободы усмотрения участников гражданских правоотношений при осуществлении ими своих прав. Превышение этих пределов квалифицируется как злоупотребление правом и представляет собой неправомерное действие.

2. Последствием злоупотребления правом является возможность утраты материального права на судебную защиту субъективного гражданского права. Отказ в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам. В мотивировочной части соответствующего решения должны быть указаны основания квалификации действий истца как злоупотребление правом.

3. В ГК не раскрываются понятия разумности и добросовестности применительно к осуществлению гражданских прав. Очевидно, злоупотребление правом должно признаваться неразумным и недобросовестным действием. В силу презумпции разумности действий и добросовестности участников гражданских правоотношений бремя доказывания этих обстоятельств лежит на утверждающей стороне.

4. Вопрос о том, имело ли место злоупотребление правом, решается судом с учетом фактических обстоятельств дела. Например, при наличии доказательств прекращения основного обязательства в связи с его надлежащим исполнением, о чем бенефициару было известно до предъявления письменного требования к гаранту, судом может быть отказано в удовлетворении требований бенефициара на основании ст. 10 ГК (см. комментарий к ст. 368 ГК РФ).

gkodeksrf.ru

Ст. 10 ГК РФ. Пределы осуществления гражданских прав

5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

См. все связанные документы >>>

1. Статья устанавливает границы (пределы) осуществления гражданских прав, запрещая определенное поведение. Она предусматривает общий ограничитель усмотрения субъектов гражданских прав при осуществлении ими своих прав и распоряжении правами: нельзя злоупотреблять своими правами, если это ведет к нарушению прав и интересов других лиц. Здесь имеется в виду: а) злоупотребление правом с прямым умыслом нанести ущерб интересам других лиц; б) злоупотребление правом, хотя и не имеющее такой цели, но объективно причиняющее вред другим лицам; в) злоупотребление доминирующим положением на рынке и ограничение конкуренции; г) недобросовестная конкуренция и реклама. Возможны и иные формы злоупотребления.

Первый из упомянутых видов злоупотребления, так называемая шикана, выделен по цели использования права. Классический пример шиканы — постройка гражданином забора с единственной целью: преградить соседу близкий путь к его участку. В этом нет нарушения закона, однако с позиции комментируемой нормы намерение причинить вред другому лицу предосудительно.

При втором из отмеченных видов злоупотребления правом прямого умысла ущемить интересы других лиц нет, однако поведение лица объективно вызывает такой результат. Например, строительство одного дома вблизи другого, ведущее к затемнению его окон.

К злоупотреблению правом судебно-арбитражная практика относит также нарушение общественных интересов (см. Комментарий судебно-арбитражной практики. 1997. Вып. 4. С. 77).

2. Запрет ограничивать конкуренцию и осуществлять монополистическую деятельность адресован прежде всего хозяйствующим субъектам (предпринимателям), занимающим доминирующее положение на товарном рынке.

Само доминирующее положение не является предосудительным. Коммент. статья запрещает злоупотребление им и содержит запрет в общей форме. Конкретные же индивидуальные действия (бездействие), трактуемые как злоупотребление доминирующим положением, названы в ст. 5 Закона о конкуренции. К ним относятся: навязывание другой стороне договора условий, ущемляющих ее интересы и невыгодных для нее, а также условий, не относящихся к предмету договора; включение в договор дискриминирующих условий, ставящих одну из сторон в неравное по сравнению с другими положение; установление монопольно высоких или монопольно низких цен. Запрещает ст. 5 совершение иных действий, которые имеют или могут иметь своим результатом ограничение конкуренции и (или) ущемление интересов других лиц.

Статья 6 Закона о конкуренции запрещает достигнутые в любой форме соглашения (согласованные действия) хозяйствующих субъектов (предпринимателей), если их доля на рынке определенного товара в совокупности составляет более 35% при условии, что соглашение (согласованные действия) имеет (или может иметь) своим результатом ограничение конкуренции. Этот запрет направлен и тем предпринимателям, которые не занимают доминирующего положения, но их доля на рынке в совокупности с долей другой (других) стороны соглашения превышает 35%. К упомянутым соглашениям (согласованным действиям) относятся соглашения, направленные на: установление цен, а также повышение, снижение или поддержание цен на торгах и аукционах; раздел рынка; ограничение доступа на рынок; отказ от заключения договоров с определенными продавцами и покупателями и др.

Для установления доминирующего положения хозяйствующего субъекта (предпринимателя) на рынке определенного товара используются два критерия — принадлежащая ему доля рынка, а также возможность оказывать решающее влияние на общие условия обращения товаров на рынке и на конкуренцию, т.е. наличие у предпринимателя рыночного потенциала, «рыночной власти», ставящее его в независимое от других конкурентов положение.

Установление доминирующего положения ст. 12 Закона о конкуренции отнесла к исключительной компетенции антимонопольных органов — Государственного антимонопольного комитета Российской Федерации и его территориальных органов.

В соответствии со ст. 4 Закона о конкуренции при доле рынка 65% и более доминирующее положение презюмируется, а при доле, не превышающей 35%, — исключается. В диапазоне от 35 до 65% доминирующее положение устанавливается антимонопольными органами на основе анализа конкурентной среды. Предприниматели, имеющие долю на рынке более 35%, включаются в реестр, который ведут антимонопольные органы. Реестр хозяйствующих субъектов, имеющих долю на рынке определенного товара более 35%, служит источником информации для осуществления контроля и определения доминирующего положения на рынке.

Закон о конкуренции запрещает ведение конкуренции нечестными методами, направленными на приобретение преимуществ в предпринимательской деятельности, т.е. недобросовестную конкуренцию. Различные формы недобросовестной конкуренции перечислены в ст. 10 Закона о конкуренции, в том числе: распространение ложных, неточных или искаженных сведений, способных причинить убытки или нанести ущерб деловой репутации конкурента; введение потребителей в заблуждение относительно качества товара и др. Федеральным законом от 18 июля 1995 г. «О рекламе» (СЗ РФ. 1995. N 30. Ст. 2864) запрещена недобросовестная, неэтичная, ложная реклама.

Ограничения усмотрения предпринимателей, занимающих доминирующее положение на рынке, в осуществлении гражданских прав, запрещение недобросовестной конкуренции и рекламы направлены на защиту прав и интересов им противостоящих лиц и являются одной из форм государственного регулирования рынка.

3. Согласно п. 2 комментируемой статьи общим последствием упомянутых нарушений является отказ суда лицу, злоупотребляющему своими правами, в защите принадлежащих ему прав. Так, при рассмотрении арбитражным судом заявления о признании недействительным решения антимонопольного органа, обязывающего энергоснабжающую организацию заключить договор на транзит электроэнергии по своим сетям от другой энергоснабжающей организации для выполнения последней обязательств перед своим контрагентом, суд не признал правомерной ссылку на ст. 209 ГК. Организация, основываясь на ст. 209 ГК, утверждала, что она вправе распоряжаться самостоятельно принадлежащими ей на праве собственности энергопроводящими сетями, и никто без ее согласия не вправе пользоваться ими. Суд отказал в защите права собственности по тем основаниям, что энергоснабжающая организация, занимающая доминирующее положение (имеющая стопроцентную долю рынка), не доказала невозможность транзита по своим сетям энергии другого лица, следовательно, ее поведение выходит за установленные ст. 10 ГК пределы осуществления права собственности. Такое поведение суд признал злоупотреблением доминирующим положением и ограничением конкуренции (см. Комментарий судебно-арбитражной практики. 1997. Вып. 4. С. 48).

Пленумы ВС РФ и ВАС РФ в Постановлении N 6/8 указали, что при разрешении споров отказ на основании ст. 10 ГК в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам.

В Постановлении Пленумов подчеркивается необходимость указания в мотивировочной части соответствующего судебного решения основания квалификации действий одной из сторон как злоупотребления правом (п. 5 Постановления).

4. Пункт 3 статьи установил презумпцию разумности действий и добросовестности поведения участников гражданских правоотношений, применяемую в тех случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от такого поведения. Требование разумности и добросовестности ст. 53 ГК предъявляет к лицам, выступающим в качестве органа юридического лица. Принципом разумности и добросовестности в силу п. 3 ст. 602 и ст. 662 ГК должен руководствоваться суд при разрешении споров между сторонами: а) об объеме содержания, предоставляемого гражданину по договору пожизненного содержания с иждивением; б) о возмещении арендатору стоимости внесенных в арендованное имущество улучшений. Статья 1101 ГК предусматривает учет судом требований разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда.

Включение нормы, презюмирующей разумность и добросовестность действий субъектов гражданских прав в ст. 10 ГК, устанавливающую пределы осуществления гражданских прав, можно рассматривать как приравнивание неразумного и недобросовестного поведения к злоупотреблению правом.

5. В п. 3 комментируемой статьи нет признаков, позволяющих признавать поведение недобросовестным и неразумным. Содержание таких понятий устанавливается судом при рассмотрении конкретного дела, т.е. оставлено на усмотрение суда.

rulaws.ru

Статья 10 ГК РФ и комментарии к ней

5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

Комментарий к статье 10 ГК РФ

В КТМ разумность действий предусмотрена в качестве одного из признаков общей аварии (ст. 284).

Другой комментарий к статье 10 Гражданского Кодекса РФ

1. В основе института, выраженного в нормах комментируемой статьи <1>, лежит идея справедливости закона и, как следствие — справедливости судебного решения, которая в гражданском праве не может быть в полной мере достигнута лишь формулированием справедливых, устанавливающих баланс интересов и распределяющих риски участников соответствующих правоотношений законоположений. Последнее обстоятельство напрямую связано с особенностями гражданского права, основанного на принципах диспозитивности, автономии воли, осуществления гражданских прав по усмотрению управомоченного лица, которое, участвуя в имущественном обороте, преследует собственные интересы.

———————————
<1> Институт злоупотребления правом являлся предметом активных дискуссий в отечественном праве. См., например: Новицкий И.Б. Принцип доброй совести в проекте обязательственного права // Вестник гражданского права. 1916. N 6; Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998; Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000; Агарков М.М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. М., 2002. Т. 1.

2. Прежде всего нуждается в определенном комментарии сам термин «злоупотребление правом». Согласно господствующей в отечественной литературе позиции под злоупотреблением правом понимается правонарушение, связанное с осуществлением управомоченным лицом права с использованием недозволенных конкретных форм осуществления права в рамках дозволенного общего типа поведения <1>. Между тем существует и иная точка зрения, ставящая под сомнение не идею злоупотребления правом, а сам термин. В частности, М.М. Агарков указывал на то, что термин «злоупотребление правом» представляет собой соединение исключающих друг друга понятий: осуществление правом не может быть противоправным, а то, что обычно именуется злоупотреблением правом, есть выход за пределы осуществления права. Тем самым злоупотребляющее правом лицо действует не в рамках субъективного права, а стало быть, не может им злоупотреблять <2>.

———————————
<1> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 63.
<2> Агарков М.М. Указ. соч. С. 366.

Данный спор, как показывает практика применения ст. 10 ГК РФ, не является исключительно терминологическим, поскольку само понятие злоупотребления правом, как будет сказано ниже, ограничивает применение идеи злоупотребления правом (в частности, формально не допускает применения комментируемой статьи при недобросовестном исполнении обязанности).

3. Пункт 1 комментируемой статьи устанавливает две генеральные формы злоупотребления правом. Первая из них заключается в том, что лицо действует исключительно с намерением причинить вред другому лицу (так называемая шикана). Признаком шиканы является то, что лицо осуществляет право, не преследуя собственного имущественного интереса. Единственная цель осуществления права, являющегося шиканой, — причинение вреда другому лицу. При этом формально действия лица, злоупотребляющего правом в форме шиканы, всегда опираются на имеющееся у него право (в этом отличие шиканы от простого деликта). Шикана крайне редко встречается на практике. Интересный пример злоупотребления правом в форме шиканы содержится в п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. N 127 <1> (далее — информационное письмо N 127).

———————————
<1> Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее — Вестник ВАС РФ). 2009. N 2.

Вместе с тем определенные подходы к толкованию комментируемой статьи все же могут быть предложены.

Данный тезис может быть проиллюстрирован следующим примером из судебной практики. Из п. 6 вышеназванного информационного письма можно сделать вывод, что суды нередко применяют комментируемую статью в отношении лица, обратившегося с требованием о признании договора незаключенным. В частности, такие требования заявляются заказчиками в ответ на поданный в суд иск подрядчика с требованием о взыскании задолженности за выполненные и принятые заказчиком работы. При этом заказчики мотивируют свое требование отсутствием согласования условия о начальном сроке выполнения работ. При разрешении данного спора возможно несколько подходов.

К числу спорных относится и вопрос о применении института злоупотребления правом к определению правоспособности. С практической точки зрения актуальной является возможность злоупотребления правом на заключение сделки. Судебная практика (п. 9 информационного письма N 127) положительно отвечает на данный вопрос, признавая сделку, при заключении которой было допущено злоупотребление правом, недействительной (ст. ст. 168, 10 ГК). Данный вывод представляется вполне обоснованным, поскольку, как указывал М.М. Агарков, «вопрос о допустимости приобретения права стоит в зависимости от допустимости того права, которое будет приобретено» <1>. Действительно, лишено правового смысла придание характера действительной сделке, осуществление прав из которой является неправомерным.

———————————
<1> Агарков М.М. Указ. соч. С. 364.

6. Определенные споры возникают и в отношении допустимости применения комментируемой статьи к случаям недобросовестного исполнения обязанным лицом лежащей на нем обязанности. Термин «злоупотребление правом» очевидно исключает возможность применения положений комментируемой статьи к указанным случаям, поскольку словосочетание «злоупотребление правом в отношении исполнения обязанности» не может получить разумное обоснование. Судебная практика не выработала однозначной позиции по данному вопросу. Вместе с тем распространение комментируемой статьи и на случаи недобросовестного исполнения обязанностей является, по нашему мнению, вполне оправданным, так как в силу общих положений гражданского законодательства лица свободны в выборе не только способа осуществления права, но и исполнения обязанности. В этом смысле не вполне оправданным является ограничение на применение идеи злоупотребления правом к исполнению обязанностей. По тем же причинам в положительном смысле следует также разрешить и вопрос о допустимости применения комментируемой статьи к недобросовестному исполнению обязанностей, с которыми не корреспондируют соответствующие субъективные гражданские права. В качестве примера таких обязанностей можно привести обязанность страхователя сообщить страховщику об обстоятельствах, влияющих на размер страхового риска (ст. 944 ГК).

7. Применение комментируемого института права возможно только в случае, когда соответствующее право может быть осуществлено без нарушения пределов его осуществления, установленных комментируемой статьей. Иными словами, возможность применения положений этой статьи появляется только тогда, когда право может быть реализовано как добросовестно, так и нет. В случае если, например, любое осуществление права является злоупотреблением им, то нет и самого субъективного права, а следовательно, нет и злоупотребления правом. В этом смысле крайне спорным представляется разъяснение, содержащееся в п. 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 15 января 1998 г. N 27 <1>. В данном пункте отражается правовая позиция, в соответствии с которой требование получившего надлежащее исполнение от должника бенефициара к гаранту является злоупотреблением правом на предъявление требования к гаранту. Между тем указанное право бенефициара следует из принципа независимости банковской гарантии, в силу которой право на предъявление требования к гаранту не зависит от отношений бенефициара и должника. Применение комментируемой статьи означает, по существу, отсутствие права бенефициара на предъявление требований к гаранту при указанных обстоятельствах, осуществить его, не нарушив этой статьи, не представляется возможным. Поэтому спорной является допустимость применения комментируемой статьи к данной ситуации.

———————————
<1> СПС «КП».

Между тем реальная практика показала, что нередки случаи нарушения права лица недобросовестным осуществлением права (исполнением обязанности) другой стороной правоотношения. При предъявлении лицом, права которого нарушены недобросовестным поведением другого лица, соответствующего иска ответчик ссылается на свое формально безупречное (соответствующее закону) поведение, не способное нарушить прав и интересов истца. Неприменение комментируемой статьи в отношении ответчика оставляет его недобросовестные действия без оценки, а истца — без адекватной правовой защиты. Кроме того, представляется крайне спорным отождествление отказа в защите права и отказа в иске. Примечательно, что судебная практика исходит из допустимости применения комментируемой статьи и к ответчику. Так, в п. 5 информационного письма N 127 указано, что «.непосредственной целью названной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Следовательно, для защиты нарушенных прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, обосновывающие соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям законодательства. Поэтому упомянутая норма закона может применяться как в отношении истца, так и в отношении ответчика».

Из сказанного в п. 8 настоящего комментария следует, что отказ в защите права не сводится к отказу в иске. В связи с этим возникает вопрос о содержании указанной санкции. В литературе данную санкцию предложено понимать условно. В частности, под ней могут скрываться отказ в конкретном способе защиты права, лишение субъективного права в целом, возложение обязанности по возмещению убытков, признание сделки недействительной <1>. Причем данный перечень не является исчерпывающим. Такое неопределенное содержание санкции за злоупотребление правом позволяет суду принять любое решение, восстанавливающее справедливость, нарушенную злоупотреблением правом. Данный подход, безусловно, следует из описанной выше цели комментируемого института. Вместе с тем следует заметить, что буквальное прочтение комментируемой статьи не позволяет наполнить содержащуюся в ней санкцию таким широким содержанием. Судебная практика, однако, понимает данную санкцию достаточно широко (см. информационное письмо N 127).

———————————
<1> Грибанов В.В. Указ. соч. С. 89.

10. На практике актуальным является вопрос о возможности применения комментируемой статьи по инициативе суда. Судебная практика исходит из возможности такого применения (п. 8 информационного письма N 127). Однако в данном разъяснении не содержится изложения правовой позиции, допускающей суду по своей инициативе применять любую санкцию за злоупотребление правом, учитывая неопределенный характер последней.

Из приведенных положений закона можно сделать следующие выводы.

Между тем надо сказать, что в полной мере ни одно из приведенных толкований не получило развития на практике. И в целом п. 3 комментируемой статьи крайне редко применяется судами, поскольку в силу процессуального законодательства действует общее правило о том, что бремя доказывания лежит на лице, ссылающемся на те или иные обстоятельства (в том числе на неразумность и недобросовестность осуществления права в ситуации, когда защита права поставлена законом в указанную выше зависимость).

rugkrf.ru

Оспаривание сделок по мотиву злоупотребления правом в свете реформы ГК РФ и практики применения гражданского законодательства ВС РФ

Существовавшие до внесения изменений в ГК РФ Федеральным законом от 07.05.2013 N 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» последствия совершения антисоциальных сделок были неудобны для использования ст. 169 ГК РФ в качестве генеральной клаузулы для признания недействительными сделок, совершенных со злоупотреблением правом.[1].

В качестве правового основания, используемой для признания недействительными сделок, совершенных со злоупотреблением правом была использована ст. 168 ГК в совокупности со ст. 10 ГК РФ.

Сделка, признанная недействительной по данному основанию признавалась ничтожной. В качестве правового последствия применялась общегражданская реституция.

После вступления в законную силу Федерального закона от 07.05.2013 N 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» статья 168 ГК РФ получила следующую редакцию:

«1. За исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

2. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки».

Какое это должно иметь значение для регулирования вопроса о признании сделки недействительной по мотиву злоупотребления правом?

Если признать, что сделка, совершенная со злоупотреблением правом, недействительна по мотиву п. 1 ст.168 ГК РФ, ст. 10 ГК РФ, то следовательно, такого рода сделка является оспоримой со всеми вытекающими последствиями (срок исковой давности, субъекты оспаривания и проч.).

Если же квалифицировать такого рода сделку по п. 2 ст. 168 ГК РФ, ст. 10 ГК РФ, то в предмет доказывания, помимо самого злоупотребления правом, необходимо включать доказывание факта того, что оспариваемая сделка посягает на права и охраняемые законом интересы третьих лиц либо публичные интересы.

То есть сторона сделки, оспаривающая ее по мотиву злоупотребления правом, должна доказать, что данная сделка причинила ущерб законным интересам и правам лиц, которые не являются стороной оспариваемой сделки. Только таком случае сделка, совершенная со злоупотреблением правом, может быть признана ничтожной по этому основанию.

В обоих случаях (как при оспоримости, так и ничтожности сделки) действуют общие ограничения ст. 166 ГК РФ в новой редакции: 1) требование по общему правилу может быть предъявлено лишь стороной сделки; 2) сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли; 3) заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Верховный суд РФ после ликвидации ВАС РФ крайне настороженно отнесся к практике оспаривания сделок по мотиву злоупотребления правом.

Так, в определении Верховного Суда РФ от 11.11.2014 N 9-КГ14-7 указано, что «в ст. 10 ГК Российской Федерации определены пределы осуществления гражданских прав, установлена недопустимость злоупотребления правом.

Кроме того, п. 4 ст. 10 ГК Российской Федерации установлено право лица, чьи права были нарушены злоупотреблением правом другим лицом, требовать возмещения причиненных этим убытков. Признание гражданско-правовых сделок недействительными действующим гражданским законодательством к способам возмещения понесенных убытков не отнесено.

При этом основания для признания сделок недействительными установлены § 2 гл. 9 ГК Российской Федерации, из которого следует, что злоупотребление правом основанием для признания какой-либо гражданско-правовой сделки недействительной не является».

Иными словами гражданская коллегия объединённого ВС РФ изначально не признавала такого правового основания для признания сделки недействительной совершение сделки со злоупотреблением правом.

В опубликованном Обзоре ВС РФ № 1 за 2015 год[2] в вопросе №6 дан ответ, сводящийся к тому, что злоупотребление правом при совершении сделки нарушает запрет, установленный ст. 10 ГК РФ, поэтому такая сделка признаётся недействительной на основании ст. 10 и 168 ГК РФ.

Между тем данный ответ не содержит разъяснений, является ли такая сделка оспоримой либо ничтожной, а также что конкретно входит в предмет доказывания при рассмотрении такого рода дел.

Сам названный ответ ВС РФ мотивирован ссылками на правовые принципы.

Согласно п. 3 ст. 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ).

В силу абзаца первого п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускается осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Однако противоречие сделки правовым принципам в зарубежной практике влечет признание сделки недействительной по мотиву нарушения основ правопорядка и нравственности[3].

Так Я. Шапп указывал, что противоречие добрых нравов также может заключаться и в нарушении основополагающих правовых принципов[4].

Мы полагаем, что в настоящий момент отпали существовавшие ранее ограничения в применении ст. 169 ГК РФ (односторонняя реституция, взыскание всего полученного по сделке в доход государства).

Действующая редакция данной нормы права позволяет применять к сторонам сделки двустороннюю реституцию.

К преимуществам данного подхода следует отнести то, что не будет такой ситуации, когда одно и тоже нарушение принципа добросовестности водном случае влечет оспоримость сделки, а в другом – ее ничтожность. Всякое нарушение правового принципа добросовестности будет квалифицировано как ничтожное.

В спорном постановлении Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. N 16 «О свободе договора и ее пределах» в п. 9 содержится, на наш взгляд, верный тезис «в то же время, поскольку согласно пункту 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения, слабая сторона договора вправе заявить о недопустимости применения несправедливых договорных условий на основании статьи 10 ГК РФ или о ничтожности таких условий по статье 169 ГК РФ».

В качестве генеральной клаузулы для перепроверки сделок, совершенных в нарушение названного принципиального запрета, предлагается ст. 169 ГК РФ.

[1] Скловский К.И. О пределах действия нормы ст. 169 ГК РФ // Вестник гражданского права, 2007, N 3, Он же О новом порядке применения статьи 169 ГК РФ арбитражными судами //Вестник гражданского права», 2008, N 3


[3] См. подробный обзор по оспариванию поручительства: Ламова М.В. Поручитель, требующий защиты как потребитель: европейский взгляд на проблему // http://www.szrf.ru/doc.phtml?nb=edition07&issid=2014007000&docid=21

[4] Шапп Я. Система германского гражданского права: учебник/ Пер. пер с нем. С.В. Королева. – М.: Междунар. отнош., 2006,С. 282

zakon.ru

Злоупотребление правом и процессуальными правами

В этом посте я бы хотел обратить внимание коллег на такой институт права как злоупотребление правом. Те, кто активно используют его в своей практической деятельности в арбитражных судах не дадут соврать, что он довольно-таки эффективен. В СОЮ, конечно, процент дел, в которых удается добиться применения злоупотребления правом довольно мал.

Итак, злоупотребление правом обычно относят к ст. 10 ГК РФ. Однако институт добросовестности, который является более общим пронизывает всё действующее право, в том числе и материальное и процессуальное. Смысл правового регулирования гражданских отношений сводится в том числе к тому, чтобы обеспечить возможность реализации субъектами правоотношений прав таким образом, чтобы сохранить стабильность гражданского оборота. Однако такая реализация прав должна быть добросовестной.

В соответствии с п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В качестве санкции за такой деликт суд должен отказать лицу в защите его права. Это злоупотребление правом в материальном праве, но нередки ситуации злоупотребления правами в арбитражном, гражданском и административном процессах. Так, обязанность осуществлять процессуальные права добросовестно установлена в ч. 1 ст. 35 ГПК РФ, ч. 2 ст. 41 АПК РФ, ч.ч. 6, 7 ст. 45 КАС РФ.

Таким образом, законодательство Россйской Федерации предполагает необходимость добросовестного осуществления правами и в материальном, и в процессуальном праве.

При этом важно понимать, что злоупотребляющим правом является лицо, которое de jure обладает определенным правом и вправе его реализовать, однако реализация данного права имеет либо противоправную цель (обход закона), либо причинение вреда.

Если разобрать злоупотребление правом как гражданское правонарушение на состав, то субъективная сторона будет характеризоваться прямым умыслом.

Злоупотребление в материальном праве.

Здесь я приведу выдержку из своего выступления на II Международной научно-практической конференции «Жизнь права: правовая теории, правовые традиции, правовая реальность»

В соответствии с пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.
Статья 10 Гражданского кодекса РФ через содержание устанавливает понятие злоупотребления правом, которое предполагает:
осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу (шикана),
действия в обход закона с противоправной целью,
иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав.
Ограничение конкуренции и злоупотребление доминирующим положением на рынке имеют целью также причинить вред третьим лицам, в связи с чем, по сути, являются в зависимости от предпринимаемых действий шикана либо действиями, совершаемыми в обход закона, в экономических правоотношениях.
При этом важно понимать, что злоупотребляющим правом является лицо, которое de jure обладает определенным правом и вправе его реализовать, однако реализация данного права имеет либо противоправную цель (обход закона), либо причинение вреда.
Злоупотребление правом является гражданско-правовым деликтом, за совершение которого в качестве санкции пунктом 2 статьи 10 Гражданского кодекса РФ установлен отказ со стороны суда лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применение иных мер, предусмотренных законом (например, признание сделки недействительной, применение последствий недействительности сделки и др.).
Из анализа статьи 10 Гражданского кодекса РФ видно, что юридические категории «злоупотребление правом» и «добросовестность» существуют в неразрывной связи друг с другом. Злоупотребление правом возможно лишь в том случае, если лицо действует недобросовестно, т.е. либо с намерением причинить вред третьему лицу (шикана), либо выбирает такую формально соответствующую закону модель поведения, при которой реализация принадлежащего ему права не учитывает права и законные интересы иных лиц и форма реализации права лицом, не является поведением, ожидаемым от любого участника гражданского оборота.
Так, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в определении № 32-КГ14-17 от 03.02.2015 г. указала, что «злоупотребление правом, по смыслу статьи 10 Гражданского кодекса РФ, то есть осуществление субъективного права в противоречии с его назначением, имеет место в случае, когда субъект поступает вопреки правовой норме, предоставляющей ему соответствующее право; не соотносит свое поведение с интересами общества и государства; не исполняет корреспондирующую данному праву юридическую обязанность».
Из анализа судебной практики арбитражных судов усматривается стремительное увеличение количества дел, в которых арбитражные суды ссылаются в текстах судебных решений в мотивировочной части на злоупотребление правом со стороны лиц, участвующих в деле.
Наиболее часто арбитражные суды ссылаются на злоупотребление правом в делах о признании сделок недействительными (в процедуре банкротства и внеконкурсному оспариванию), а также оценке действий (бездействия) органов управления хозяйственными обществами.
Если не брать во внимание судебные акты по конкретным спорам, первым документом на уровне высшей судебной инстанции, посвященным злоупотреблению правом, было информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25.11.2008 г. N 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации». Однако и здесь Высший Арбитражный Суд РФ фактически излагал свою позицию через одобрение мотивировок арбитражных судов по конкретным делам.
Вместе с тем, именно в этом информационном письме на уровне высшей судебной инстанции была закреплена позиция, согласно которой сделка может быть признана недействительной (статья 168 Гражданского кодекса РФ) на основании именно статьи 10 Гражданского кодекса РФ. Впоследствии данный механизм был отражен в разъяснении Пленума ВАС РФ, содержащимся в пункте 10 постановления от 30.04.2009 г. № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)», в соответствии с которым, исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 ГК РФ) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов, по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов, в частности направленная на уменьшение конкурсной массы сделка по отчуждению по заведомо заниженной цене имущества должника третьим лицам. Из анализа казусов о признании сделки недействительной в рамках процедуры банкротства в соответствии с пунктом 2 статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» следует, что при установлении арбитражными судами обстоятельств, свидетельствующих о том, что сделка совершена должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, такая сделка признается арбитражным судом недействительном со ссылкой на статьи 10, 168 Гражданского кодекса и статью 61.2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».
Эта очевидная сегодня для практикующих юристов позиция не всегда находила отражение в итоговых судебных актах, позициях практикующих юристов, а также правовой доктрине. Так, например, некоторые юристы предлагают использовать механизм признания сделки недействительной через злоупотребление правом только по статье 169 Гражданского кодекса РФ, т.е. в отношении сделок, совершенных с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Сторонники такого подхода ссылаются на «каучуковость» нормы о злоупотреблении правом и вытекающих рисках стабильности правоприменения.
Свое мнение по данному поводу высказал и Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 23.06.2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», в пункте 7 которого указал, что «если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 ГК РФ)».
Таким образом, на сегодняшний день Верховным Судом РФ поставлена жирная точка в данном споре – на основании статьи 10 Гражданского кодекса РФ можно признавать недействительной как ничтожную (не ограничиваясь составом статьи 169 Гражданского кодекса РФ), так и оспоримую сделку.
С принятием Пленумом Верховного Суда РФ постановления от 23.06.2015 г. № 25 перед юристами встали три основных проблемы при применении института злоупотребления правом:
соотношение возможности постановки судом по собственной инициативе вопроса о злоупотреблении правом с принципом состязательности сторон;
распределение между сторонами спора бремени доказывания добросовестности при реализации судом активной позиции в рассмотрении дела;
сохранение стабильности правоприменения при наличии «резиновой» нормы о злоупотреблении правом.
Одними из самых проблемных вопросов в практике были и остаются вопросы квалификации и доказывания при отсутствии четко сформулированной нормы.
Вместе с тем, представляется, что формулировка статьи 10 Гражданского кодекса РФ объективно не может иметь четкую, не допускающую возможность судебного усмотрения диспозицию, т.к. заранее предусмотреть все возможные способы злоупотребления правом нельзя. Попытка законодательно закрепить ситуации, при которых то или иное действие лица является злоупотреблением правом, обречена на провал. Единственный выход состоит в том, чтобы через формирование судебной практики и рассмотрение обстоятельств каждого конкретного дела выделять те действия лиц, которые однозначно можно квалифицировать в качестве злоупотребления правом.
Другая проблема, встающая перед юристами, сводится к закрепившейся сначала в судебной практике, а после разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в постановлении от 23.06.2015 г. № 25 и в акте высшей судебной инстанции, активной роли суда в рассмотрении дел. Верховный Суд РФ, дав судам возможность (а по сути формулировки абз. 4 пункта 1 постановления от 23.06.2015 г. № 25 – возложив обязанность) при очевидном отклонении действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения, самостоятельно без заявления стороны выносить на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались, открыл ящик Пандоры. Исходя из этого, вытекают сразу два вопроса: не нарушает ли такая активная роль суда принцип состязательности сторон? и как в таком случае должно быть распределено бремя доказывания?
Представляется необходимым использовать в данном случае общее правило, закрепленное в пункте 5 статьи 10 Гражданского кодекса РФ, согласно которому добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. Соответственно при вынесении судом на обсуждение вопроса об отклонении от добросовестного поведения и злоупотребления правом, необходимо исходить из того, что доказывать злоупотребление правом должна сторона, пострадавшая от такого злоупотребления. Вместе с тем, если суд поднял вопрос о злоупотреблении правом, это сигнал для реализовавшего свое право лица, что суд в итоговом судебном акте будет оценивать действия стороны с точки зрения злоупотребления права, и поэтому в интересах предположительно злоупотребляющей правом стороны представить доказательства и правовое обоснования отсутствия в ее действиях злоупотребления правом.
Вынесение судом вопроса о недобросовестном поведении на обсуждение сторон, безусловно, является некоей подсказкой суда, однако эта подсказка не лишает возможности реализовать принцип состязательности по смыслу части 2 статьи 9 Арбитражного процессуального кодекса РФ и предусмотренные статьей 2 Арбитражного процессуального кодекса РФ задачи судопроизводства в арбитражных судах.
Таким образом, обращение к институту злоупотребления правом в практике арбитражных судов является эффективным способом защиты прав лица, пострадавшего от такого злоупотребления. Опасения юристов по поводу «каучуковости» статьи 10 Гражданского кодекса РФ, безусловно, имеют под собой основания. Однако насколько широко будет применяться данная норма и будет ли злоупотребление статьей 10 Гражданского кодекса зависит от судов, которым на современном этапе отведена активная роль в судопроизводстве Российской Федерации.

Многие коллеги, с которыми я общался по поводу ст. 10 ГК РФ, очень скептически отнеслись к моему посылу использовать активно этот институт особенно в СОЮ. Наверное, они правы, но только частично. Да, применение ст. 10 ГК РФ не должно и никогда не будет массовым. В целом это оправдано. Однако молчать о злоупотреблении в суде, на мой взгляд, было бы большой ошибкой.

Неплохую подборку практики гражданской коллегии ВСа по внеконкурсному оспариванию опубликовал Олег Романович Зайцев (https://zakon.ru/blog/2017/03/16/podborka_praktiki_skgd_po_vnekonkursnomu_osparivaniyu)
Очень интересный пост по применению ст.ст. 10, 168 и исковой давности на zakon.ru опубликовал Артем Георгиевич Карапетов (https://zakon.ru/blog/2017/07/12/primenenie_st10_i_st168_gk_kak_osnovanie_nedejstvitelnosti_sdelki_rezervnyj_variant_zaschity_ot_zlou).

Злоупотребление в процессуальном праве.

Здесь я бы хотел остановиться на 3 моментах:

1. Арбитражным судом многократная подача заявления о процессуальном правопреемстве была расценена как злоупотребление правом согласно абз. 2 с. 2 ст. 41 АПК РФ, в связи с чем оно было оставлено без движения с последующим возвращением заявителю (постановление АС СКО от 13.08.2015 г. по делу №А25-690/2015).

2. Изменение территориальной подсудности и подведомственности рассмотрения спора путем введения в состав лиц, участвующих в деле, поручителей может быть расценено как недобросовестное поведение и злоупотребление процессуальными правами (п. 6 постановления Пленума ВАС РФ от 12.07.2012 г. № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством».

3. Арбитражным судом непредоставление запрошенных арбитражным судом документов в рамках дела о банкротстве было квалифицировано по ч. 2 ст. 41 АПК РФ в качестве злоупотребления правом (постанорвление АС СКО от 20.07.2015 г. № Ф08-4922/2015 по делу № А53-9682/2012). Однако лично я не вижу здесь злоупотребления правом, т.к. для квалификации действия в качестве злоупотребления правом лицо должно обладать определенным правом. Однако в данном случае арбитражным судом на лицо была возложена процессуальная обязанность, а правом на предоставление/непредоставление документов данное лицо не обладало.

Конечно, это малая толика судебной практики, но злоупотребление правом реально применяется судами в качестве института и может сыграть положительную роль в рассмотрении спора.

zakon.ru

Гк рф злоупотребление правом – 10. /

Ст. 10 ГК РФ с Комментариями 2018-2019 года (новая редакция с последними изменениями)

Комментарий к Ст. 10 ГК РФ

Статья 10 ГК РФ ➔ текст и комментарии. Пределы осуществления гражданских прав.

Комментарий к статье 10 Гражданского Кодекса РФ

Другой комментарий к статье 10 ГК РФ

Статья 10 ГК РФ. Пределы осуществления гражданских прав

Комментарий к Ст. 10 ГК РФ

Другой комментарий к Ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации

Ст. 10 ГК РФ. Пределы осуществления гражданских прав

Статья 10 ГК РФ и комментарии к ней

Комментарий к статье 10 ГК РФ

Другой комментарий к статье 10 Гражданского Кодекса РФ

Оспаривание сделок по мотиву злоупотребления правом в свете реформы ГК РФ и практики применения гражданского законодательства ВС РФ

Злоупотребление правом и процессуальными правами

Добавить комментарий Отменить ответ